Неевклидовы люди - Мария Фомальгаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что?
– А тут он не додумал… тут его сердечный приступ и хватил.
Не понимаю:
– А что… истории, что ли, с конца придумывают?
– Именно что с конца, а вы не знали?
– Да… как-то литературой не занимался…
– А теперь придется заняться.
– В смысле?
– В смысле… если мы свою историю не допишем, её никто не допишет… не допридумывает. Итак… вы мне должны были принести что-то… что-то важное…
2
Откашливаюсь.
Осторожно начинаю:
– Так вы один из создателей…
– Нет, я не создатель.
– Но…
– Вот я не знаю, с чего вообще люди взяли, что я создатель… нет, когда я пришел сюда, всё уже было создано. Мне оставалось только удивляться.
– Ч-чему удивляться?
– Вернее, не так. Сначала мне пришлось влюбиться.
– Влюбиться?
– Ну да. Я её увидел в окне дома. Знаете, дом такой старенький, трехэтажный, ну мне тогда показалось, что трехэтажный, а на последнем этаже девушка была… я её даже не разглядел толком. Просто торкнуло что-то, знаете, как бывает…
– Знаю.
Да ничего вы не знаете, по глазам вашим вижу, что не знаете, натура у вас такая, в каждую встречную влюбляетесь… это не то… Так вот. Торкнуло что-то. И помню, поклонился ей еще, жалко, шляпы не было, а то бы и шляпу снял… И она мне рукой из окна машет. Приглашает, значит. Вернее, это я так решил, что приглашает. Хотел в дом подняться, поговорить… И тут на тебе…
– Не пустили, что ли?
– Какое там не пустили! До меня только потом дошло, что верхний этаж вот он, четкй такой, видный, а нижних этажей нет.
– И вы подумали…
– Думал, иллюзия какая-то… мираж… И когда второй такой дом увидел, тоже думал, мираж…
– А нижних этажей у вас что, нет?
– Нет. Но они есть.
– То есть… есть где-то этажи?
– Есть. Но их нет.
– А если серьезно?
– А если серьёзно, физику высших измерений знаете?
– Откуда мне её знать…
– Ну вот, не знаете, а что спрашиваете тогда…
– И вот так вы попали к ним?
– Нет, так я к ним еще не попал, до попадания еще много чего было… не сразу я к ним пришел, не сразу…
3
– Ну и что это такое?
Человек с лицом голодного хищника тычет пальцем в моё интервью.
– Что это за хрень, я спрашиваю?
Нет, не так я представлял себе начало нашей истории, не так. Виделось другое что-то, погоня какая-нибудь, с перестрелками, с беганиями по крышам, с падением с головокружительной высоты, с… не знаю еще, с чем.
– А здесь все вот так, обыденно, тащусь к редактору со своим интервью, а он рвет и мечет, готов разнести меня в пух и прах…
– А… что такое?
– Слушайте, Вадим, вы меня совсем за идиота-то не держите… ну не попали вы к Амадеусу этому, ну и ладно, я же все понимаю, и у журналистов промахи случаются… Ну так врать-то зачем?
– К-кому врать?
– Мне, кому. Расписали тут… на миллион страниц… А побольше-то ещё написать не могли?
– Да я вообще хотел на книгу целую наскрести…
– Оно и видно, что как врать начнете, так и не остановитесь.
Вспыхиваю.
– Да не врал я!
– Ага, врите больше, не врал он… значит, в Кёльн ездили?
– Ездил, могу билеты показать…
– И с Амадеусом виделись?
– Виделся, могу…
– Ой, молодец какой… и он вам всё это рассказал?
– Рассказал. Вот… запись диктофонная…
– Ой, молодец, смонтировали…
– Да не монтировал я, я же…
– Ах, не монтировали? А как вы тогда вот это вот объясните, а?
Редактор мечется по комнате, вынимает с полок книги, книги, книги, надо же, он их все наперечет знает, я думал так, для красоты стоят…
Смотрю на книги. Листаю.
Что-то обрывается внутри.
– Это всё… биографии его?
– Ну а то.
– И…
– Вот и И. Вы бы не поленились, почитали бы, что другие-то про Амадеуса писали, а то умный такой, напридумывали…
– Да ничего я не придумывал!
– Ах, не придумывали? Вот и не поленитесь, посмотрите, что вы пишете, а что люди пишут…
4
Я её ненавидел.
Собственно, чего ради я её ненавидел, кто я такой, чтобы её ненавидеть, кто я такой, чтобы она вообще замечала меня.
Она.
Кто она.
Я даже не знал её имени.
Я даже не знал, есть у неё какое-то имя или нет. Наверное, все-таки было, были же у них какие-то имена.
У них.
У кого, у них.
Что мы вообще знали про них.
Специально не ставлю знаки вопроса там, где они должны стоять. Ненавижу знаки вопроса, ненавижу не знаю с каких пор, да с каких, с тех самых, когда забрасывал их вопросами, этих, которые в висячих домах, спрашивал, да как, да что, да почему, они смотрели на меня – презрительно, холодно, объясняли со снисхождением, мол, что ты вообще понимаешь…
Она так и не вышла ко мне в лабиринте домов.
Она.
Кто она.
Не знаю.
Я даже не знал её имени.
Уйти. Кажется, так просто – уйти, исчезнуть, больше не появляться в этом доме без нижних этажей, и пусть живут себе как хотят, только чтобы без меня, без меня, без меня.
Уйти.
Легко сказать уйти, когда не уходится, когда ноги сами несут сюда, к дому без нижних этажей…
Последний раз.
В который раз говорю себе – последний раз.
А потом уйти.
От них. От этих, которые возомнили о себе черт знает что. Которые возмонили себя богами. Которые не понимают, кто их создал…
Поднимаю голову.
Только сейчас понимаю, что не вижу не только нижних этажей, но и верхних тоже.
– А… а эти где?
– Кто эти?
Незнакомый человек на лавочке.
– Ну… эти…
Даже не знаю, как сказать. Если начать объяснять про четвертое измерение, никто ничего не поймет, это точно…
– А всё… рассыпались.
– К-как рассыпались?
– Обычно, как…
Четырехмерный мир является очень непрочным, малейшее изменение расстояния между частицами влечет за собой сильнейшее изменение гравитации и разрыв связей между частицами, либо же коллапс частиц.
5
– Я тут посмотрел, что люди пишут…
– …ну наконец-то.
– Так вот… я тут обнаружил, что вот про Амадеуса шесть человек писали… включая меня, семь… И у каждого истории-то разные.
– Разные?
– Ну… совсем. Разные.
Редактор хмурится. Лениво перелистывает две книги, ага, все-таки не читал.
– Черт… думаете… он нас вокруг пальца водил?
– Похоже, – хватаюсь за соломинку, – а… а может, позвонить ему, а? Связаться с ним как-нибудь, поговорить…
Редактор вздрагивает:
– Издеваетесь?
– А… что такое?
– А то… ничего, что он умер позавчера?
Меня передергивает.
– Так я и думал.
– П-почему… так думали?
– Потому что… я до чего догадался… Он специально разные биографии свои давал…
– Зачем?
– Затем… я тут посмотрел, какие события повторяются в его биографии во всех вариантах…
– И какие же?
– Пока нашел только два… где он даму в окне видит, и где гибнет четырехмерный мир…
– И что? Хотите целиком его биографию склеить?
– Да нет. Мне кажется, это шифр.
– Шифр?
– Ну да. Он в своей биографии зашифровать хотел что-то…
– Что – что-то?
– Гхм… а вот… он же говорил, секрет-то утерян, как четвертое измерение делать…
– Утерян.
– Так вот… может… зашифровал?
– И что? – редактор смотрит на меня с презрением, – по книжонкам по этим расшифруете?
– Постараюсь…
– Да вы уж постарайтесь, будьте так добры… дело-то важное…
6
– Принесли?
Смотрю на человека с лицом голодного хищника. Киваю.
– Принес.
Теперь я знаю, что это мой редактор. И много еще кто.
Протягиваю чемодан. Редактор хмурится.
– Это вы что… Схему конструктора измерений принесли? А не много ли целый чемодан на неё?
– Не… это уже конструктор. Целый.
– Да ничего себе как быстро все делается…
Редактор, и еще много кто, открывает чемодан.
Смотрит в пустоту.
– Здесь… ничего нет.
Повторяю:
– Ничего нет.
– Это что… не получилось у нас, что ли? Думали-думали, так и не надумали ничего?
Молчу.
– Правильно… это только автор сделать может…
– Да нет, тут не в авторе дело.
А в чем?
– Не догадываетесь?
– Даже не представляю.
– А очень просто. Я вам его не принес.
– Не принесли?
– Ну. Знаю же, что вы конструктор этот уничтожить хотите.
– Откуда… знаете?
Так я же тоже чувствую, что вы в книге понаписали… про себя…
– А… конструктор…
– …в надежном месте.
Редактор или кто он там бросается на меня, прижимается к стене, срывается на крик:
– Где он, я вас спра…
…спускаю крючок.
Не хотел я его убивать, честное слово, а вот пришлось… Я бы вообще сюда не пришел, если бы по сюжету не надо так было…
Сбрасываю убитого с крыши. Оставаться здесь небезопасно, да и некогда, надо проведать, как там конструктор, да и воспользоваться им, наконец…
В терминале
Номер первый подходит к зданию, смотрит на две двери…
